Воины вновь дернулись к нам, но тут уж я закричал громче, яростнее:

– Воевода ваш не говорит, потому что и сказать ему нечего!!! Отрезали вас половцы степью, не придет к вам Святослав на помощь, не пошлет дружину сменить вас!!! Ибо она не дойдет. – И после секундного промедления уже спокойнее добавил: – И вам отсюда не уйти. Или я лгу, воевода?

Русич вперил в меня яростный взгляд, после чего громче прежнего крикнул:

– Лжет он! Будет смена, скоро будет!

Я зло усмехнулся:

– Половцы к реке вышли в двух верстах от крепости! Что, боятся они вас?! Ни три сотни воинов, ни пять, ни десять из Чернигова сюда не дойдут! Куманы обманули Святослава, обещали мир, а сами уже набегом ходят на земли русские, людей в порубежье неволят. А какую силу они набрали, вам отсюда разве не виднее?! Соберет ли князь Святослав такую дружину, чтоб прогнать их? Едва ли.

И вновь воевода нашел что ответить мне – я все же сумел втянуть его в разговор, сумел заставить людей себя слушать!

– Шесть годов назад на торков всей Русью ходили – и на половцев объединятся!

– А когда это будет? Через год? Через два? Может, через шесть?! Я верю, вы за высокими стенами отсидитесь, пусть и долго сидеть придется! А люд русский, что по реке поселился, как они выживать будут? И кто их от половцев защитит?! Или вы в крепость направлены так, камни сторожить?

Неожиданно из толпы раздался гулкий, рассудительный голос:

– А как же Ростислав Владимирович собрался народ-то защищать?

Вперед выдвинулся говоривший – мой недавний сопровождающий, седой десятник. Кивнув ему как равному, я постарался дать краткий, но максимально полный ответ:

– Князь хочет восстановить все хазарские крепости по Дону, посадить в них гарнизоны, а по реке пустить ладьи с дружинами. Люд окрестный всегда за стенами спрятаться сможет, а при небольшом набеге им на помощь хоть конный отряд придет, хоть рать судовая, только сигнал дымный подай. И купцы с нашей охраной по воде ходить будут, от самой Тмутаракани и до вятичей. Уже и греки херсонские в низовьях Дона, у самого моря крепость новую ставят, каменную!

Тут уж призадумались все, а я продолжил:

– Нет предательства Святослава в том, что вы под руку князя Ростислава пойдете. Да вас никто и неволить не станет – не захотите служить ему, дадим ладьи, хоть по Дону уйдете, хоть по морю и через Днепр до Киева, или по Бугу, аль Днестру. Но если примете волю князя, так серебро за службу сегодня получите! А по осени вас сменят, обещаю!

Воевода, видя, что народ внимательно слушает меня (видно, за живое я задел дружинников, нащупал нужную нить), попытался восстановить положение:

– Князь Ростислав бунтарь и даже данников своих удержать не мог, куда ему Дон под руку брать!

– Князя Ростислава предали дядья, лишили законного права наследования! Между тем отец его, Владимир Ярославич, был старшим сыном великого князя! И то, что Тмутаракань он себе взял, так-то по Правде! А касоги волновались – неужто вы не видите их в моей дружине? Признали они власть Ростислава Владимировича, еще осенью признали!

Неожиданно вновь заговорил десятник:

– Складно речешь, воевода! – Последнее слово воин выделил насмешливой интонацией. – Но раз вы пришли людей от половцев оборонять, так покажите себя в деле.

Я согласно кивнул:

– С готовностью.

Теперь уже дружинник без всякой спеси склонил голову, после чего пророкотал:

– В двух дневных переходах выше по течению стоит старая хазарская крепость. Не очень большая, без башен, в одной из стен был пролом. В ней наши устроили свое поселение, но пару седмиц назад к ней подошли половцы и обманом ее захватили. Сказали, что торговать будут, а как за ворота пустили отряд малый, так они стражу немногочисленную в сабли взяли. А там уж галопом основной отряд прискакал, они до того в лесу прятались, сигнала дожидаясь… Мужиков перебили, баб… Бабы и детишки покрепче теперь в робичах. Мы бы и не знали, но об ту пору разъезд наш близко оказался, помочь пытались, да куда там… Половина воев пала, оставшиеся посеченными вернулись. Хотели бы мы крепость вернуть, да сам видишь, воевода, мало нас. Отправим половину дружины, другие самой Белой Вежи не удержат. Так что скажешь, воздадите половцам виру кровью, отобьете полон?

Не спеша с ответом, я с вызовом обвел беловежцев взглядом и только после торжественно и громко, во всеуслышание заявил:

– За тем и пришли!

Глава 3

Июнь 1066 г. от Рождества Христова

Окрестности безымянной хазарской крепости

Два дневных перехода от Белой Вежи

Несмотря на то что на предложение дружинников я согласился с легкостью, на самом деле задача перед нами стоит крайне сложная. Для успеха предприятия дружине необходимо подобраться к врагу незамеченной, а кроме того, численность половецкого отряда неизвестна нам даже приблизительно. И если первую задачу я решил, ведя отряд по реке ночами – оптимальное место для дневки и подход к самой крепости нам показал проводник из местных, Путята, – то провести разведку оказалось просто невозможно. Увы, отправить конный разъезд по степи сейчас – это все равно что отправить людей на смерть, куманы обязательно обнаружат всадников и нагонят. Но и ладью посылать было слишком опасно – враг вполне мог понять, что мы ведем разведку, и хорошенько подготовиться к встрече.

Поразмыслив, я решил рискнуть и атаковать всеми силами, выбрав для нападения рассвет – в любом случае фактор внезапности будет на нашей стороне. Даже если половецкие силы окажутся чересчур велики, мы просто отступим к ладьям, благо что на зорьке над Доном поднимается очень густой туман, и держится он пару часов.

Вот и сейчас мы под покровом ночи подошли к крепости практически вплотную, после чего я разбил дружину на две части. Взяв себе всех лучников и восемь десятков рубак, я решил вести их густым лесом, а оставшуюся сотню воинов отрядил Еремею. Да, сегодня вдоль берегов Дона практически на всем его протяжении тянутся пойменные леса, в которых и прячутся от половцев бродники, а в будущем будут укрываться от татар казаки. Гибель их настанет в конце семнадцатого века, когда Петр I начнет строить свой первый Азовский флот и ему остро потребуется древесина. А для начала атаки мы выбрали часы предрассветного тумана.

Остро волнуясь, я без лишних напутствий проверил готовность людей – единственный стальной лязг может выдать нас всех с головой! У Андерса был богатый опыт ночных атак, всю тактику нападения я почерпнул из его воспоминаний, очень надеясь в душе, что половцы не приготовят нам засады. Проходя вдоль рядов построившихся по моей команде воинов, я старательно проверяю их снаряжение – все ли плотно подогнано, нет ли где выступающего, плохо закрепленного оружия? Но дружина у меня подобралась что надо, новичков среди гридей нет, как нет и тех, кто допустил бы столь обидную оплошность.

– Готовы, воины? Помните, ради чего идем? Половцы наше поселение обманом взяли и вырезали, уцелевших обратили в рабство. Это случилось на княжьей земле, а раз так, они должны заплатить кровью!

Мужи ответили мне легким, одобрительным гулом.

– Вперед!

Практически полторы сотни дружинников мягко подались с песчаного пляжа, углубляясь за мной в чащу пойменного леса…

Пока мы продираемся сквозь глухую дубраву – надеюсь, взлетающие над деревьями птицы будут незаметны в ночи! – меня посетило острое чувство дежавю. Именно так шли викинги ярла Айварса к Копорскому погосту, пылая жаждой мести к русичам. Именно тогда я пришел в сей мир. Как давно это было!

С горькой усмешкой думаю о том, каким бы я был неповоротливым и неловким, если бы попал сюда в собственном теле и с собственными навыками! Сумел бы идти так же мягко – сучок не скрипнет! – перенося вес тела с пятки на носок? Сумел бы так ловко уклоняться от веток и двигаться в зарослях столь стремительно, совершенно не сбивая дыхания? Вряд ли… И дело не в исключительных навыках Андерса: так же мягко и неслышно за мной следует вся дружина. Нет, просто наши предки были гораздо ближе к природе, и на лоне ее они чувствовали себя гораздо естественнее нас…