Живя в Госфорде, я почти не пользовалась магией. Магов среди учеников было достаточно, и любые магические эксперименты были связаны с риском попасться. Но целительские плетения стали жизненно необходимы — чтобы залечивать ушибы, царапины, растяжения, порезы. Один раз я даже умудрилась сломать палец — неудачно упала при прохождении полосы препятствий — и без магии мне пришлось бы приостановить занятия на неопределенный срок, что было недопустимо. Я твердо настроилась в кратчайшие сроки получить «фиолетовую» ступень и уже тогда решить, буду ли я учиться дальше. С одной стороны, становиться профессиональной убийцей мне было незачем, но с другой — мало ли какие еще умения мне пригодятся в жизни?
Почти со всеми одногруппниками у меня установились ровные и нейтральные отношения: они не мешали мне, я не мешала им. Большую часть остававшегося свободного времени я проводила либо в компании Зака, с которой сдружилась больше всего, либо с Оттилией. Вампирша относилась ко мне доброжелательно, на сближение или излишнюю откровенность не шла, но всегда была готова ответить на вопросы или просто сесть вместе за обедом или ужином. Именно это мне и нравилось в наших отношениях — никто не лез в личное пространство другого. С Заком, Дирком и Люком просто было весело общаться — эта братия шутников часто заставляла меня смеяться. Они никогда не настаивали на том, чтобы выведать что-то обо мне, хотя биографии их самих я узнала довольно скоро. Люк и Зак были из купеческих семей, родом из одного городка в сердце Аркадии. Парни неплохо умели махать мечом, торговые семейные дела их занимали мало, и им захотелось славы. В родных местах ловить было нечего, они отправились путешествовать и быстро поняли, что их воинская подготовка оставляет желать лучшего. Так возникла идея пойти учиться. Отцы обоих подумали, рассудили, что учиться в Госфорде почетно, и согласились оплатить обучение. История Дирка была немного иной, но тоже несложной. В отличие от своих приятелей он вырос на севере страны, в Приграничье, совсем недалеко от границы с Селендрией. Его мать никогда не была замужем и воспитала его одна, отцом Дирка был какой-то заезжий эльф. Я уже говорила, что люди проигрывают эльфам в красоте, грации, уверенности в себе, полукровки в приграничных городах и селах — самое обычное дело, и отношение к ним там лучше, чем в других местах. Дирк был схож со мной: хотя он и выглядел как человек, но унаследовал эльфийскую силу, гибкость и скорость. После смерти матери два года назад в Приграничье его уже ничто не держало, и парень отправился учиться в Госфорд.
Нередко к нашей компании присоединялся и Гарт. Будучи одним из лучших учеников в группе, за пределами учебных площадок он становился молчаливым и настороженным, и никто из нас не мог понять его странного поведения. Чаще всего он просто сидел рядом и слушал наши разговоры, практически в них не участвуя. Парни говорили, что он всегда так себя ведет, а я быстро привыкла к его присутствию и почти не обращала на рыжего внимания. А что? О себе я не рассказывала, так что Гарт обо мне ничего не знал, а так он мне не мешал.
Зак продолжал по вечерам провожать меня от столовой до жилого здания, но дальше этого наши отношения не заходили. Мне было не совсем понятно его рыцарское отношение ко мне и цель этих провожаний, но пока дело ограничивалось только этим, я не видела смысла это пресекать. Лишь бы в душу не лез и не пытался пойти на сближение, а я пока понаблюдаю и подумаю, что ему на самом деле от меня надо.
Приближалась зима, и последние полторы недели осени стояла обычная для здешних краев погода — ветреная, бесснежная, сухая. Вроде и не холодно, и все занятия у нас по-прежнему проходили на улице, но неприятный пронизывающий ветер порядком портил нам жизнь. Небо было затянуто серыми тучами, из которых периодически сыпалась какая-то снежная труха, голые деревья тоже не радовали глаз, а земля была покрыта бурой опавшей листвой, которая никак не могла укрыться снегом. В общем, сплошная тоска и серость. Ученики Грейсона в своей серой форме сейчас особенно хорошо подходили к окружающему ландшафту. Картина «Уныние», ни дать ни взять.
Зато на последней тренировке с Грейсоном я наконец-то заметила прогресс. Если раньше, сражаясь с учителем, я была абсолютно убеждена, что это не предел его возможностей и при желании он может разоружить меня за пару секунд, то сейчас эта уверенность заметно ослабла. Нет, ни о какой моей победе в поединке не шло и речи, но скорость мастера и сила его ударов уже не казались мне запредельными, и я достойно ему отвечала. Сарды мелькали в воздухе, звенела сталь, и я уже не казалась себе такой неумехой, как три месяца назад. Да и мастер, завершая тренировку, выглядел очень довольным.
Привычным движением я вложила клинки в ножны и отерла пот со лба. До конца завтрака оставалось еще полчаса, а потом будет разминка у моей группы — в общем, спешить было некуда. Решив сначала немного передохнуть и хотя бы отдышаться, я уселась прямо на землю у площадки и прикрыла глаза.
— Предлагаю потренироваться еще полчасика. — Насмешливый голос Грейсона прозвучал так внезапно, что я подпрыгнула на месте. — А то ты выглядишь слишком бодрой и довольной жизнью.
Распахнув глаза, я обнаружила, что темный эльф никуда не ушел, а стоит напротив и с интересом за мной наблюдает. Это пристальное внимание меня напрягало, и я торопливо вскочила на ноги, поправляя перевязь с мечами.
— Эржебета, ты как будто занервничала, — хмыкнул Грейсон, которому явно доставляло удовольствие язвить надо мной. — Неужели я настолько страшный?
— Любого, кто с этим не согласится, вы ломтями порежете, — буркнула я, прекрасно зная, как выматывают тренировки мастера. Даже стоя на ногах, я слегка задрала голову, чтобы видеть его лицо. — А потом еще и отпинаете, чтобы другим была наука.
Сказала — и сама испугалась. Не слишком ли дерзко? Обидится еще, не приведи Снотра, и в самом деле на части порежет. Или еще хуже — тренировки проводить откажется. Но, к моему облегчению, Грейсон вдруг запрокинул голову и громко расхохотался.
— За что тебя люблю, Эржебета, так это за острый язык, — отсмеявшись, сказал он. — И за честность. Никто никогда не дерзил мне так, как ты.
О боги… Так я не в первый раз говорю ему то, чего не следует? Я-то ничего не замечаю, привыкла разговаривать со всеми свысока, не заботясь о чувствах окружающих! Могла и погорячиться, и не раз!
В панике я начала вспоминать, какие еще из моих замечаний могли рассердить мастера, но тот отвлек меня от мыслей, неожиданно задав вопрос:
— Какие у тебя планы на завтрашнюю вторую половину дня?
Завтра как раз был полусвободный день.
— Никаких нет, — уныло призналась я, подозревая, что сейчас меня отправят на дежурство у ворот. Так было в свободные дни — мастер сам выбирал привратника, который должен был следить за возвращением нагулявшихся учеников и за тем, чтобы они не пронесли с собой алкоголь или какую-нибудь еще контрабанду.
— Теперь есть, — «обрадовал» меня Грейсон. — Завтра вечером будет торжественный прием у главы Госфорда. Он проходит каждый год — банкет, танцы, музыка. Все очень даже прилично. На деле же собираются все крупные шишки города и обсуждают свои дела. Я должен там присутствовать, и мне нужна спутница.
— Я? — растерялась я.
Он помолчал.
— Если бы я хотел позвать Селена, я бы так об этом и сказал.
Селен как раз шел через двор, спеша на занятие с моей группой.
— Но почему я?
— Я подумал, что буду неплохо смотреться рядом с самой красивой из моих учениц, — пожал плечами Грейсон.
— Смешная шутка, — мрачно сказала я. Не глядя мастеру в лицо, я начала быстро думать. Зачем я могла на самом деле ему понадобиться? Узнать меня он не мог — в противном случае он давно бы уже вышвырнул меня из школы, а то и просто прирезал. Пытается соблазнить меня? Что-то его поведение не очень с этим вяжется — слишком цинично-насмешливое. Тогда зачем был комплимент про самую красивую ученицу? Так открыто врать мне в лицо даже самые наглые придворные не осмеливались. Во мне же ни красоты, ни женственности — ну какой мужчина на меня польстится? Грейсон прекрасно осведомлен о том, что я полукровка, следовательно, относится ко мне тоже свысока. Так что льстишь ты самой себе, Корделия, еще как льстишь. Ну ладно.