— Это плетение хорошо использовать не только против Арлиона, — рассеянно сказал архивампир, и я поняла, что ему в голову пришла та же мысль, что и мне — новое плетение можно использовать против того, что два года назад похитила я.

— Послушай. — Я вспомнила о том, о чем хотела сказать уже давно, и перевела разговор на другую тему: — А можно мне отказаться от охраны? На мне и так стоит твоя защита, к тому же я все-таки училась в Госфорде! Может, я без эскорта обойдусь?

Реакция Адриана меня удивила — я ожидала немедленных возражений, а он вместо этого рассмеялся.

— Ну наконец-то! Откровенно говоря, я думал, что ты взбунтуешься раньше! — сообщил он, и я от возмущения приоткрыла рот. — Но не стоит. Дело не только в статусе, но и в том, что мне спокойнее, когда ты под присмотром. Не в этом смысле, — добавил он, когда я посмотрела на него с укоризной, а затем нахмурился. — Будем откровенны: весьма велика вероятность того, что кто-нибудь из особо недовольных вампиров попытается совершить на тебя покушение. Да, ты прекрасный воин. Но ты не всесильна. Мало ли что может случиться…

Его похвала была мне очень приятна, и я польщенно заулыбалась, но затем вернулась к уговорам:

— А можно оставить хотя бы одного, но хорошего телохранителя? Ну зачем мне такая громыхающая латами толпа, которая лязгом оружия привлекает к себе гораздо больше внимания, чем я одна?

С непередаваемым небрежным изяществом Адриан поставил бокал на стол и с любопытством взглянул на меня.

— А у тебя есть кандидатуры?

— Ну как тебе сказать… — протянула я, отнюдь не уверенная, что архивампир одобрит мою очередную безумную идею. Впрочем, попробовать стоило, да и эта мысль настойчиво крутилась в голове вот уже несколько дней. Правда, маловероятно, что и сам кандидат согласится… — В общем-то есть… Он обучался в Госфорде какое-то время назад…

— Кто-то из твоих друзей, что ли? — удивился он. — Ты про перевертыша?

— А до этого — в Атенрае, — тише добавила я, наблюдая за тем, как меняется в лице Адриан. — И еще в Лауте.

Несколько секунд он молчал, видимо надеясь, что я пошутила, но я продолжала смотреть на него и нервно мять в руках льняную салфетку, и Адриан понял, что я была серьезна.

— Ты сошла с ума, — уверенно констатировал он.

— Но Люций…

— Государственный изменник и никогда не отрицал свою вину, — закончил Адриан за меня. Он не сердился, но мои слова явно застали его врасплох. — Не напомнишь мне, какое наказание обычно предусматривает попытка убить монарха?

Я глубоко вздохнула, понимая, что он вообще-то прав, и нехотя ответила:

— Смертную казнь.

— Я уже отпустил его, — напомнил архивампир, наблюдая за моим лицом. — Готов признать, Люций Эртано и в самом деле многое сделал для тебя, и раз он тебе так дорог, то демон с ним. Пусть живет. Но в Вереантере ему делать точно нечего. Почему для тебя это вообще настолько важно?

— Потому что, как тебе уже известно, в Дионе у меня было мало близких людей. Всего четверо. Но отец и Мариус… — Я неопределенно пожала плечами и не закончила предложение. — В общем, остались только Агата и Люций. Я бы не хотела их потерять.

— Если позволить Люцию вернуться, это будет воспринято как жест прощения, — напомнил Адриан. — Возможно, в некоторых случаях милосердие бывает уместно, но только не в случае государственной измены. Да и самому Люцию нечего делать в непосредственной близости от тебя. Может возникнуть искушение повторить попытку семидесятилетней давности, а мне сейчас меньше всего нужен заговор, целью которого будет убийство меня.

Сухость тона, которым были произнесены последние слова, подсказала мне, что решение архивампира окончательное. Да и что тут скажешь? Адриан прав, я сама это прекрасно понимаю. Жаль, конечно, что Люций оказался именно тем графом Эртано, о котором я столько слышала, и возвращение в родную страну ему теперь точно заказано. Есть преступления, которые монархия не прощает никогда, и это справедливо. Окажись на месте Люция любой другой, кто пытался убить Адриана, я бы и не подумала вмешиваться. Так что я только кивнула и не стала продолжать этот разговор.

— А как вообще получилось, что твои родные позволили тебе учиться владению мечом? — вдруг с любопытством спросил Адриан. — У твоей мачехи же на лице написано, что она бы не одобрила подобное занятие.

Слегка удивившись, что он вдруг задался таким вопросом, я все же принялась рассказывать.

— Они ничего не знали. Не только отец и Алина, но даже Мариус и Агата. Я никому об этом не говорила. Хотя, может, Агата на самом деле знала, — поразмыслив, допустила я. — Раз она дух-хранитель… Знал только Стефан.

— Твой сводный брат?

— Да. Он узнал об этом совершенно случайно — ранним утром я возвращалась с тренировки, пробиралась тайком по дворцу, чтобы никто не увидел меня в столь неподобающем виде. А тут из-за угла появился Стефан с кем-то из своих друзей-придворных, они тоже шли с тренировки со своим учителем фехтования. Ну, по моему виду и по мечам за спиной они сразу поняли, чем я занимаюсь в свободное время. — Я слабо улыбнулась, возвращаясь мыслями в прошлое, когда мне было около двадцати лет. — Стефану никогда не нравилось, что я получала то же образование, что и он — то, которое необходимо наследному принцу, а не какой-то там принцессе. А когда он понял, что я еще и сражаться учусь… Этого он стерпеть не мог. Поэтому решил одновременно развлечься и проучить меня, чтобы доказать, что выше головы я не прыгну и мое владение мечом — пустая трата времени. В общем, чтобы я знала свое место. Мы устроили тренировочный поединок в одном из залов. Его друг следил, чтобы никто не сунулся в коридор и не помешал нам.

— И почему мне кажется, что твой брат очень пожалел о своей затее? — насмешливо осведомился Адриан, слушавший меня с огромным вниманием.

Я рассмеялась. До сих пор вспоминать о том поединке было приятно. Тогда я стерла высокомерную улыбочку с лица сводного братца.

— Ты прав. Моим обучением занимался высший вампир-атенраец, а бедный Стефан учился у человека… Откуда же он мог знать, что меня ему не одолеть? В общем, он даже не успел понять, что происходит, как уже был загнан в угол и обезоружен. Поражение повергло его в такой шок, что он никому не выдал меня — не пожелал, чтобы хоть кто-то узнал о его унижении.

Мы оба рассмеялись, а потом я снова ушла в полузабытые воспоминания. Наверное, тот случай и испортил наши со Стефаном отношения окончательно. Как давно это было…

— Кстати, ты в последнее время не общалась с Грейсоном? — Голос Адриана вывел меня из задумчивости, и, подняв голову, я обнаружила, что он с подчеркнутой непринужденностью откинулся на спинку стула, однако на меня смотрел с пристальным вниманием. Сразу поняв, что это не просто праздный интерес, я решила отвечать честно, чтобы разобраться с этим делом сразу и избежать недопонимания в будущем.

— Общалась. Позавчера мы случайно встретились в коридоре и немного поговорили. Эр и Дирк рассказывали, зачем он приехал в Бэллимор, и мне стало любопытно.

— Он объяснил тебе причину?

— Да, — просто ответила я.

Какое-то время мы, ни слова не говоря, смотрели друг другу в глаза. Адриан понял, что Грейсон сделал мне признание… а я поняла, что Адриану прекрасно известно о чувствах темного эльфа ко мне. И, похоже, уже давно.

— Ты злишься? — осторожно уточнила я, когда молчание начало затягиваться.

— На что? — Адриан усмехнулся и мотнул головой, из-за чего ему на лицо упала прядь длинных черных волос. Он нетерпеливо откинул ее назад. — На то, что он влюблен в тебя? Мне сложно злиться на Грейсона в этой конкретной ситуации. Я могу понять его как никто другой.

Я слабо улыбнулась и решила все же спросить:

— Давно ты знаешь?

— Года два, — пожал плечами он. — Конечно, Грейсон был не особо разговорчив, но все и так было понятно еще тогда, когда мы встретились в Госфорде после жертвоприношения. Потом, когда мы с ним снова увиделись спустя несколько месяцев, я спросил его о тебе, и он сказал только, что совершил большую ошибку. А полтора месяца назад, когда мы уже были в Селендрии, я увидел у тебя медальон Рианоров и понял, что Грейсон все еще не выбросил тебя из головы. Особенно если вспомнить, какую важность придают этим родовым медальонам темные эльфы…